Публикации Жанровый след элегии в стихотворении И.А. Бунина «Зеркало»

Всероссийский сборник статей и публикаций института развития образования, повышения квалификации и переподготовки.

Язык издания: русский
Периодичность: ежедневно
Вид издания: сборник
Версия издания: электронное сетевое
Публикация: Жанровый след элегии в стихотворении И.А. Бунина «Зеркало»
Автор: Корнева Юлия Геннадьевна

Ю. Г. КорневаЖанровый след элегии в стихотворении И.А. Бунина «Зеркало»Резюме В статье проведен анализ стихотворения И.А. Бунина «Зеркало» с точки зрения жанровой поэтики. Объектом внимания является жанр элегии, а именно различные разновидности этого жанра, такие как ночная, любовная, унылая, аналитическая элегии, в преломлении модернистской лирики.Хорошо известно, что к середине 1820-х годов уже ощутимо стал проявляться кризис элегического жанра вследствие замкнутости элегического типа сознания, его исключительной сосредоточенности на самом себе. Со второй половины 19 века слово «элегия» употребляется лишь как заглавие циклов (А.А. Фет «Элегии и думы») и отдельных стихотворений поэтов А.А. Ахматова «Элегия» ( «В том доме было очень страшно жить…» 1921 г.) , Д.С. Самойлов «Элегия» («Дни становятся все сероватей»). С течением времени жанр элегии утратил строгость формы. Однако архетип жанра продолжал существовать в сознании поэтов последующих лет, хотя и в сильно измененном, зачастую до неузнаваемости, виде. Об архетипе жанра пишет В.И Козлов в своей книге «Русская элегия неканонического периода». Этот филолог говорит о том, что каждый жанр предполагает определенную архитектонику мира лирического произведения. Исследователь ссылается на слова В.Э. Вацуро, который обнаруживающего определенную конфигурацию художественного мира лирического произведения, в котором имеет место лирический субъект, та или иная лирическая ситуация, перерастающая в лирический сюжет определенного типа. Особые мотивы, из которых выткан такой сюжет, определяют и стилистические особенности жанровой модели элегии. Так, лирический сюжет «кладбищенской» элегии по замечаниям Козлова ценностная встреча с почившим безымянным «другим», которая происходит на фоне кладбищенского пейзажа, погружающего лирического субъекта в состояние медитаций. Этот пейзаж может встречаться в «унылой» элегии, но там он выполняет второстепенную функцию поскольку в основе «унылой» жанровой модели- встреча, человека с роком. Но вот из духовного тупика уныния совершается прорыв к образу идеала и структура лирического сюжета элегии меняется. Все эти примеры иллюстрируют одну мысль на уровне мотива модели жанра не увидеть, нужно подниматься на уровень архитектоники мира лирического произведения. Вацуро говорит о необходимости системного подхода в отношении жанра элегии. В этой статье предпринята попытка показать жизнь жанровых разновидностей элегии в эпоху разрушенной жанровой системы на примере стихотворения И. А. Бунина «Зеркало». Стихотворное наследие И.А. Бунина, подобно поэзии других художников слова, тяготела к романтическому мировосприятию, что проявилось, прежде всего в элегическом настрое его художественного сознания. Так, характерные для элегии мотивы воспоминания у Бунина сохраняют актуальную связь с настоящим. Однако поэту удается внести в содержание лирических произведений эмоциональную полифоничность, что не вполне соответствует жанровой интонации канонической элегии. Интерес к творчеству Бунина И.А. в российском литературоведении неизменно высок, в том числе и к поэтике жанра. Вопросы жанрового своеобразия произведений Бунина анализируются в работах последнего времени в статьях и монографиях М.Л. Гаспарова, О.В. Зырянова, И.Б. Ничипорова, О.Н. Владимирова .Ю.Г. Иншакова в своей диссертации «Жанровая система поэзии И.А. Бунина», говорит о том, что для лирики И.А. Бунина характерно обращение ко всем видам жанровой преемственности. Поэт учится мастерству у русских классиков, его произведения изобилуют традиционными мотивами, образами. На основе анализа ранних произведений Бунина автором диссертации устанавливается оригинальность авторского обращения с литературной традицией и избирательность в отношении жанров. Иншакова особо подчеркивает в творчестве И.А. Бунина значимость элегических мотивов. Исследователь пишет, что уже ранние элегии поэта демонстрируют процесс жанрового синтеза, который впоследствии вытеснит чистоту канонических жанров. Так, бунинское «Как светла, как нарядна весна...» (1899) совмещает в своей основе признаки таких жанров, как песни, романса и элегии. По мысли Иншаковой принципы звукописи, приемы повтора, художественной организации, которые использует И.А. Бунин в стихотворении «Как светла , как нарядна весна..», размыкают жанровые границы элегии и приводят к ее трансформации. Как светла, как нарядна весна!Погляди мне в глаза, как бывало,И скажи: отчего ты грустна?Отчет ты так ласкова стала?Но молчишь, ты, слаба, как цветок...О, молчи! Мне не надо признанья:Я узнал эту ласку прощанья, -Я опять одинок!Приход весны — олицетворение любви, сладострастья, праздника, хорошего настроения. А у Бунина она олицетворяется со встречей- расставанием. Поэт не отрицает «свет» Весны, её нарядность. Но встречи с любимой печальны и приводят к разлуке. Мотив расставания у поэта не несет трагедию, страдания. Не может Весна быть мучительной и страдающей. Лирический субъект ощущает счастье даже в утрате. Мотив расставания типичный для классической элегии у Бунина наполняется новым смыслом, поэтому будет недостаточным в анализе стихотворения отталкиваться только от мотивов. Следуя за мыслью Вацуры, о котором говорилось ранее, мы должны определить и другие элементы архитектоники жанра элегии. «Подражание Пушкину» написано под влиянием элегий «Погасло дневное светило» (1820) и «Воспоминания в Царском селе» (1829). Элегическое начало в стихотворении «Подражание Пушкину» реализует себя на уровне мотивов, утверждает Иншакова. Мотивы странничества, утраченной молодости, Отчего дома, заявленные в стихотворении, придают произведению элегическую тональность. Также в бунинском «Подражании Пушкину» происходит переоценка ценностей прошлого.От праздности и лжи, от суетных забавЯ одинок бежал в поля мои родные,Я странником вступил под сень моих дубрав,Под их навесы вековые,И, зноем истомлен, я на пути стоюИ пью лесных ветров живительную влагу...О, возврати, мой край, мне молодость мою,И юных блеск очей, и юную отвагу!Ты видишь - я красы твоей не позабылИ, сердцем чист, твой мир благословляю...Обетованному отеческому краюЯ приношу остаток гордых сил. В этом стихотворении элегическое обретает выражение в дистанци-рованности субъекта от бытия, вызвавшего переживание. Особое значение имеет также организация художественного времени и пространства. Ра-зомкнутость лирического «я» в мир природы дает основание автору для детализированного описания родного края, а философская концепция, отраженная в стихотворении и характерная для думы, сглажена сверхчувственностью лирического субъекта. Так обыкновенное подражание приобретает черты индивидуальности его автора. В стихотворении воплощена мысль о том, что природа имеет бессмертную душу и человек только в диалоге с ней обретает вечную молодость. Следуя русской жанровой традиции, Бунин оставался самобытным поэтом. В своем поэтическом творчестве он раздвигал границы традиционных жанров и создавал метажанровые образования. В подтверждение вышесказанного, обратимся к анализу стихотворения И.А. Бунина «Зеркало» (1916):Темнеет зимний день, спокойствие и мракНисходят на душу — и все, что отражалось,Что было в зеркале, померкло, потерялось...Вот так и смерть, да, может быть, вот так.В могильной темноте одна моя сигараКраснеет огоньком, как дивный самоцвет:Погаснет и она, развеется и следЕе душистого и тонкого угара.Кто это заиграл? Чьи милые персты,Чьи кольца яркие вдоль клавиш побежали?Душа моя полна восторга и печали —Я не боюсь могильной темноты. Стихотворение Бунина И.А. «Зеркало» написано 10 февраля 1916 года в имении Глотово Орловской губернии.Последний предреволюционный 1916 год был для Бунина временем деревенского уединения, все возрастающей тревоги и сосредоточенной работы. Ощущение надвигающегося краха всего прежнего мира, преследовавшее его с начала войны летом 1914 года, стало повседневным. 1916 год – максимальное напряжение творчества и предчувствие прощания.Ситуация, в которой в данный период находился поэт, нашла своё отражение в стихотворении «Зеркало». В состав архитектоники стихотворения «Зеркало» входят 1) лирический субъект , 2)женский образ , 3)образ ночи , 4)образ зеркала, 5)образ сигары. Элегические мотивы стихотворения 1)мотив наступления ночи, 2)мотив зеркального отражения и его исчезновения 3) мотив курения сигары 4)мотив музыкальной игры 5) мотив душевных движений лирического субъекта. Этот набор образов, мотивов свидетельствует о том, что в стихотворении присутствуют элегические следы не одной жанровой разновидности элегии, а целому ряду.Сюжетообразующей моделью данного стихотворения является ночная элегия. Козлов в своей книге пишет об особом сценарии ночной элегии, а именно об «открытии смерти» через ночную поэтику-отсюда сравнение человеческого «века» с мимолетным «сном», говорит Козлов. Это может являться примером элегической поэтики на почве «мотива наступления ночи». Человек в ночное время предоставлен самому себе, именно в это время суток происходит осознание негармоничности картины мира, пишет исследователь. Обращает на себя внимание образ ночи, т.к именно этот образ характерен для такого вида элегии. В.И. Козлов, приводит в пример дидактическую поэму Э. Юнга «Жалобы или ночные размышления о Жизни, Смерти и Бессмертии». Каждая глава поэмы посвящена таким большим для осмысления темам как «жизнь», «смерть», «бессмертие», «время», «добродетель» и др., при этом все эти темы помещались в контекст ночи. Обратимся к архитипу стихотворения «Зеркало». Главный герой этого стихотворения, очень чувственный и многослойный человек, который очень сильно переживает любую трагедию, утрату, так как его больная душа, является двуличной, и очень сильно напоминает простое зеркало, которое отражает весь внутренний мир человека. Именно ночь становится поэтическим фоном, переживаний утраты былого счастья и даже смерти лирического субъекта, именно это обстоятельство и делает возможным появление особого элегического переживания. Ночные размышления о жизни и смерти в этом стихотворении обращают наше внимание, на такую жанровую модель, как «ночная» элегия, об этом свидетельствует один из мотивов стихотворения, а именно мотив наступления ночи, который присутствует в сценарии ночной элегии, о котором пишет В.И. Козлов. В начале стихотворения перед глазами читателя возникает образ лирического субъекта, внутреннее состояние которого определяет сама природа. Начинаясь с фразы о наступающих сумерках, лирическое повествование фокусируется на внутреннем состоянии героя. Для его описания используется определенная лексика: «темнеет», «спокойствие и мрак». Последняя лексема имеет двойственное значение, ассоциируясь у читателя с безнадежностью. Перед нами предстает ситуация ночного уединения. Тишина, нависающая над лирическим героем, заставляет прислушиваться к скрытым от глаза деталям. Темнеет зимний день, спокойствие и мракНисходят на душу — и все, что отражалосьЧто было в зеркале, померкло, потерялось...Вот так и смерть, да, может быть, вот так.В архетипе ночной элегии сюжетный потенциал ночи заключается в том, что в это время суток человек предоставлен самому себе, в результате чего, он обнаруживает в себе самом другое «я», далекое от гармоничного, дневного «я». Ночь переживается сначала снаружи, потом в душе. У И.А. Бунина вводное замечание «Вот так и смерть, да, может быть, вот, так..» свидетельствует о замешательстве лирического субъекта. Лирический сюжет меняется.Кроме ночной элегии в стихотворении присутствуют следы другой разновидности элегий. Это унылая элегия. Обратимся к архетипу унылой элегии. Центральный мотив унылой элегии – мотив утраты, оплакивание жизни элегический по своему происхождению. В.И. Козлов подчеркивает, что предметом скорби является сама смертность человека. Смерть, присутствующая в жизни человека, оказывается несовместимой с его способностью быть счастливым. В унылой элегии смерть –облегчение после трудного жизненного пути. Лирический сюжет унылой элегии в самом общем виде - переоценка настоящего. Элементы этого сценария есть в бунинском стихотворении.Что было в зеркале, померкло, потерялось...Вот так и смерть, да, может быть, вот так.В структуре стихотворения появляется образ зеркала, который занимает весьма значительное место. Как правило, оно появляется на переломной фазе действия, выполняя организующую или предвещающую функцию, а именно в данном стихотворении приближение смерти. Об этом свидетельствует мотив зеркального отражения и его исчезновения, мотив душевных движений лирического субъекта. Лирический субъект развивает своё собственное ощущение тупика, воплотившегося в мотивах отражения и утраты отражения. И.А. Бунин использует такие оценочные слова – померкло, потерялось, смерть. Эту же лирическую ситуацию видим в архетипе унылой элегииДалее Бунин И.А. пишет В могильной темноте одна моя сигара Краснеет огоньком, как дивный самоцвет: Погаснет и она, развеется и след Ее душистого и тонкого угара. Анализ жанровых элементов следующего четверостишия может свидетельствовать о следах кладбищенской элегии. Архетип ночной элегии следующий В «кладбищенскую» элегию перешла важная составляющая ситуации, лежащей в основе эпитафии, — её предназначение в том, чтобы не дать забыть о человеке, выделив главное в его жизни. Это — точка опоры для человека, который заглядывает в бездну смерти. Функция ночи в кладбищенской элегии - очистить мир от шума, чтобы оставить человека наедине со своими мыслями. В стихотворении И.А. Бунина эпитет «могильная темнота», глаголы «погаснет», «развеется» мотив курения сигары окрашивает все происходящие в «бледные», меланхолические тона, что могло бы подчеркивать об упомянутой ранее унылой элегии. Козлов же разграничивает эти два вида элегий. Нанизывание страдальческого опыта на лирическое «я» особенность кладбищенской элегии. Кладбище, мир мёртвых оказывается своеобразным зеркалом для мира живых, вечность особым образом отражает современность. На первый план в модели кладбищенской элегии выходит эмоциональная составляющая. Чувствительность позволяет- как минимум в воображении- преодолеть порог между живыми и мёртвыми. Также В.И. Козлов пишет о заглядывании поэтического сознания за пределы жизни с целью найти там точку опоры. Следы данной элегии помогают лирическому субъекту выделить главное в его жизни. Поэтому не случайно в третьей строфе появляется тема любви и творчества. Кто это заиграл? Чьи милые персты, Чьи кольца яркие вдоль клавиш побежали? Душа моя полна восторга и печали — Я не боюсь могильной темноты.Появление женского образа в стихотворении вызывают у лирического субъекта чувства восторга и печали. Реакции становятся острее, мир лирического субъекта меняется, появляется мотив музыкальной игры. Стихотворение Бунина меняется. Меняется жанровая модель стихотворения Появляются следы аналитической элегии. В архетипе аналитической элегии лирический субъект эволюционирует вместе с переживанием. Исследователь В.И. Козлов пишет о том, что аналитическая элегия подала лирического субъекта как существо не просто внутренне изменчивое, но изменяющегося прямо сейчас. Аналитическая элегия открывает внутренний мир человека в текущей динамике. Лирический субъект И.А. Бунина возрождается для жизни , любви, творчества. Если в начале стихотворения лирический субъект разочарован в жизни, он предчувствует смерть, то в конце произведения лирический субъект преображаетсяЛирический сюжет развивается от неприятия и мысли о смерти к принятию жизни, что оправдывает эту жизнь. Появляется мотив музыкальной игры, который реализуется через женский образ .Следовательно, эмоциональный надрыв к концу элегии сглаживается обретением покоя с достижением желанного вдохновения. Вопрошания элегического субъекта получают долгожданный ответ.Итак, специфика анализируемого поэтического текста заключается в том, что стихотворение строится на ключевых образах и мотивах, характерных для определённых видов элегии.В стихотворении преобладает несколько тем: тема жизни и угасания жизни, тема забвения человеческой жизни , тема любви , тема творчества. Таким образом тематическая сторона (жизнь-угасание-любовь-творчество) находит свое выражение в событийной стороне. Ключевым событием стихотворения, вокруг которого и разворачивается лирическое повествование, является рефлексивное восприятие лирическим субъектом изменений, как в жизни природы, так и в жизни людей. Уровень действия внутренний: сравнение воспоминаний и нынешней жизни происходит внутри лирического субъекта.