Публикации ТРАДИЦИОННЫЙ ПЕСЕННЫЙ ФОЛЬКЛОР СЕЛА КУЗЬКИНО ЧЕРНЯНСКОГО РАЙОНА: К ПРОБЛЕМЕ АНАЛИЗА

Всероссийский сборник статей и публикаций института развития образования, повышения квалификации и переподготовки.

Язык издания: русский
Периодичность: ежедневно
Вид издания: сборник
Версия издания: электронное сетевое
Публикация: ТРАДИЦИОННЫЙ ПЕСЕННЫЙ ФОЛЬКЛОР СЕЛА КУЗЬКИНО ЧЕРНЯНСКОГО РАЙОНА: К ПРОБЛЕМЕ АНАЛИЗА
Автор: Чичиян Марина Игоревна

Традиционный песенный фольклор села Кузькино Чернянского района: к проблеме анализаОсновные задачи исследования песенного фольклора в настоящее время сводятся, прежде всего, к его фиксации и систематизации, поскольку древний обрядовый фольклор исчезает и этот процесс начался уже довольно давно. Но не все обряды уходят одновременно: какие-то уже ушли, а какие-то еще живы, хотя и находятся в состоянии полураспада.Бытование старинных песен напрямую связано с жизнью обрядов: пока исполняются обряды, живут и их песни. А с исчезновением обрядов песни тоже утрачиваются. Известно, что некоторые обряды не исчезают бесследно. Утратив свое магическое значение, они превращаются в забаву, игру – сначала взрослых, а потом и детей, ввиду чего многие из них представляют собой трансформированные древние ритуалы.Аналогичным обрядам и обрядовые песни становятся игровыми, шуточными, плясовыми, то есть теряют магическую функцию и приобретают развлекательную. Обычно в сюжете поэтических текстов этих песен сохраняются обрядовые мотивы, хотя и в измененной форме. Изменяется напев, темп, тип многоголосия и другое. Все это позволяет говорить о постоянном изменении фольклора, который воспринимается не как застывшая готовая форма, а как постоянный «фольклорный процесс» (И.И. Земцовский). Именно для изучения динамики этого процесса необходимо записывать песни всех имеющихся жанров. До недавнего времени считалось, что наибольшей научной ценностью обладают древние обрядовые песни, особенно календарные. Возможно, это связано не только с их архаичностью, но и с тем, что они раньше начали исчезать. Эти песни утрачиваются вместе с обрядами. И если о самих этих обрядах, о том, как их исполняли когда-то, остались частичными. хоть какие-то воспоминания старожилов, то песни удержать в памяти труднее. Тем не менее, например, святочные, масленичные и другие, сохранились в большей мере, как и некоторые их песни (колядки, щедровки и др.). Из обрядов жизненного цикла человека наиболее сохранился свадебный, как и его песни, поэтому этот обряд и изучен больше.К более поздним жанрам отношение долгое время было как к позднему, вторичному, даже второсортному фольклору. Их часто даже не записывали (это касается поздних лирических песен, жестоких романсов, жестоких баллад и др.). Не так давно была признана необходимость изучения и этих жанров. Из сохранившихся песен в настоящее время главное место занимают поздние лирические – их записано большинство. Среди поздней лирики исследователи выделяют собственно лирические песни, жестокий романс и жестокую балладу. Большинство записанных лирических песен подходят под условное определение жанра жестокого романса. Их тематика – любовные переживания (обычно девушки) и семейно-бытовые взаимоотношения.В некоторых песнях села Кузькино Чернянского района, к примеру проходит тема смерти героини от несчастной любви («Сине морюшко глубоко», «Не вздыхай ты, душа Маша». Но они не являются жанром жестокой баллады – это, скорее, обострение темы жестокого романса.Смешение русских и переселенцев с Украины в Чернянском районе привело к смешению и их песен. Обрусевших украинцев называют здесь «хохлами». Считается, что раньше были русские и «хохляцкие» села. Иногда, по привычке, их так определяют и в настоящее время. Но известно, что теперь все население еще более переметалось и трудно найти чисто хохляцкие чисто русские села.В песнях хохлов присутствуют украинские слова. Их диалект сочетает южнорусское и украинское произношение. Интересно, что хохляцкие песни пытаются петь (и поют) русские исполнители. В этом случае копируют диалект, который у них больше походит уже на русский. Забываясь,исполнители вместо украинских слов используют русские с некоторым искажениям, стремясь к сходству с диалектом хохлов.Лирические песни бывших переселенцев по своему происхождению, очевидно, украинские. Хотя они так же, как и русские, имеют любовную тематику, но, вероятно, относятся к более раннему пласту, поскольку не так трагичны или пессимистично-безысходны по сюжету, как русские. Главный герой – парень, который добивается любви девушки или ищет себе невесту. В русских песнях обычно это страдающая от любви девушка. Но при этом у хохлов имеются и песни, похожие по сюжету на русский жестокий романс. Возможно, что они заимствованы у русских и освоены позже, либо появились уже после переселения одновременно с русскими. Об этом свидетельствует тот факт, что в этих песнях мало украинских слов, но присутствует украинский (хохляцкий) диалект.В местной лирике присутствуют сюжеты, связанные со свадебной темой. Например, довольно много распространен сюжет о том, как девушку отдавали замуж против ее воли. В обиде за это она намерена не появляться домой к родителям три года; затем- оборачивается птицей, прилетает под окно родительского дома и жалобно поет;родители понимают, что это их дочь. Такой сюжет характерен для масленичных песен, когда молодожены приходили «к теще на блины». Подобные песни есть и у русских, и у хохлов.Помимо свадебных и масленичных мотивов в лирике выражены еще и рекрутские, в виде темы разлуки с любимым («Там, на горе», «Уж ты, сад», «Рос во поле дуб зеленый»). Все эти песни переняли у обрядовой тематики и средства их выразительности: эпитеты, сравнения, гиперболы, символы. Очевидно, что такая лирика отличается от более поздней «жестокой». Здесь подтверждается мысль о смешении в жанре лирики обрядовых песен.Кроме этого, возможно, что переход от лирики обрядовой к не обрядовой происходит и через песни, приуроченные к какому-либо моменту жизни, но не закрепленному обрядом, а просто по случаю, для выражения своих чувств. Плясовые песни- имеют семейно-бытовой сюжет и этим близки к лирическим. Но, в отличие от последних, у них более безобидный сюжет, иногда даже с элементами комического. Плясовые песни встречаются реже, чем лирические.У «хохлов» встречаются близкие к жанру плясовых- шуточные песни. Они так же, как и русские плясовые, имеют семейно-бытовой сюжет .Однако в них более ярко выражена юмористическая направленность, под них -не пляшут. Это сравнительно поздний жанр и развивается он и сейчас. Например, одна из записанных нами песен имеет сюжет, где главные действующие лица – бригадир и звеньевая («Я полола бурякы»).Русские плясовые песни часто исполнялись по поводу – на гулянье, в праздник, т.е. в связи с каким-то событием. Кроме того, обычно они закреплялись в обряде. И в таком случае их определяют как песни вторичной приуроченности. Будучи изначально необрядовыми, они становятся обрядовыми позднее. В них проникает обрядовый сюжет символика.Многие свадебные песни по структуре и по музыкальным особенностям являются плясовыми. Их и определяют как свадебные плясовые. Их сюжет имеет свадебную символику. В нем часто содержится элемент величания жениха, невесты, тещи и др.(например, теща поймала коня, который, как все понимают, является символическим изображением жениха).Свадебные песни запоминаются исполнителями как сопровождающие ключевые моменты обряда. Например, приход и уход сватов, приезд жениха за невестой, вывоз приданого невесты, встреча их в доме жениха и др. В поэтическом тексте содержится описание самого действия в данный момент обряда. В преувеличенной форме, с помощью соответствующих средств поэтической выразительности (гиперболы, сравнения, эпитеты) описываются дары, приданое, достоинства жениха, невесты, родственников.Несмотря на то, что в музыкально-ритмической природе этих песен содержатся компоненты плясовых песен, в темповом отношении они близки к лирическим. А плясовые ритмоструктуры придают свадебным песням внутреннюю энергию, подчеркивающую игровую сторону происходящего. Кроме этого, они способствуют поддержанию свадебного веселья, ее атмосферы. В свадебном обряде известны так называемые политекстовые напевы: когда на один напев накладываются разные поэтические тексты, образуя, таким образом, целый цикл различных свадебных песен. Эти песни исполняются в разные моменты свадьбы и имеют разные сюжеты, от плача невесты на девичнике до корений дружки («Дружко-богатина») и величаний на свадебном пиру молодых и гостей, подругами невесты. Каждому гостю они поют короткую величальную песню и подносят ему в качестве угощения чарку. Величаемый выпивает и одаривает девушек. Особые величальные тексты поют для женатого мужчины, для женщины, для холостого парня. Последнего величают с пожеланием хорошей невесты. В песне называют все имена – и величаемого и его жены (мужа, предполагаемой невесты и др.).В этих величаниях прослеживается связь свадебных и календарных величаний и благопожеланий. Но в календарных обрядах это делают колядующие от имени предков, которых они изображают. На свадьбе это делают девушки, подруги невесты, которые, по-видимому, никого не изображают. Однако свадебное одаривание близко к одариванию колядующих. Очевидно, в сознании людей прошлого все основные моменты жизни человека связаны с появлением предков, которые «помогают» совершиться событию, «узаконивают» его, «освящают» своим присутствием и как бы гарантируют свою помощь на будущее через благопожелания. Связь календарной и свадебной обрядности замечена давно. О ней писал, в частности, И.И. Земцовский, [с123] говоря об общности их музыкального языка и вообще о связи с темой брака аграрной и семейной обрядности. Близко к календарным обрядам и свадебное ряжение. Так, в селе Кузькино рядились в вывернутые мехом наружу шубы (элемент ряжения в животного), старались изменить внешность так, чтобы их не узнали, и «шутили» – катали тещу и т.д.Свадебные плачи - достаточно редкий жанр для южной России. В селе Кузькино записано два свадебных плача невесты. Но исполняли их за невесту подруги, а она в это время плакала по-настоящему. Все это происходило на девичнике, куда приходил и жених. Потом, когда девушки веселятся, да пляшут, невеста с женихом сидят рядом или уходят куда-нибудь «у закуток».Плач «Ох, при вечеру, вечеру» имеет необычный напев, основанный на интонации уменьшенной квинты (нисходящей); необычен и лад –гармонический минор. Это придает напеву какую-то обостренную, тревожную напряженность. Гармонический минор- вообще явление довольно редкое для южнорусских песен. А здесь он явным образом подчеркивается. Очевидно, он используется с целью создания определенного выразительного эффекта. В поэтическом тексте плача - описание действий на девичнике, куда приходит жених, а невеста должна его встретить. Символическими средствами создается яркий образ жениха и тяжелых переживаний невесты.Другой плач «Там грушица-макушица во поле стояла» исполняется для невесты сироты (за нее). Напев не сохранился. Текст содержит широко распространенный сюжет об обращении невесты к умершей матери с призывом встать из гроба и посмотреть на свою дочь.Очевидно, выразительная ценность плача заключается в его влиянии на слушателей: «Ее (песню, т.е. плач) знаешь как жалостно играють, хорошо!». Или: «Ну, рявут тады! Плачуть, кто гядить! Хорошая песня»,- такую характеристику дала У.А.Алехина, от которой они собственно были записаны. Из них наиболее сохранившихся календарных песен выделяют святочные - колядки, щедровки, которые в народе песнями не называют, поскольку их не «поют», а «кричат». Напевы их обычно несложны, строятся на 2-3 звуках. Раньше это делали взрослые (но не старики), а дети, хотя и колядовали, но основой их обряда считалось засевание – утром в день Нового года, а иногда и в Рождество. Сейчас взрослые почти не колядуют и не щедруют. Этим занимаются дети, ввиду чего обряд переходит в детскую игру, забаву. Поэтому старики, хотя и помнят этот обряд, очень мало знают колядок и щедровок, которые переходят в разряд детского фольклора, и их надо спрашивать у детей.Достаточно много в Чернянском районе известно разных вариантов масленичной песни «Масленица-полизуха». Она есть почти в каждом селе, и у русских, и у хохлов. Но все поют только по 1-2 строфы , дальше слов не помнят. Однако, по-видимому, это все-таки не припевка, а настоящая песня, исполняемая в дни Масленицы.Изучение переломных моментов в истории песенного фольклора очень важно. Если какие-то песни исчезают, это значит, они дают начало жизни другим жанрам. В то же время, интересен и сам процессе их исчезновения. Но странным образом обрядовый фольклор продолжает жить, как считают, в памяти определенной возрастной категории людей. Если в 50 лет они ничего не знают об обрядах (или говорят, что не знают), то в 70 они же становятся носителями знаний или воспоминаний о них. Почему так происходит –неизвестно., поэтому нам в том числе, многое еще надо сделать для изучения этого.Литература:

Земцовский И.И. К проблеме взаимосвязи календарной и свадебной обрядности славян // Фольклор и этнография: Обряды и обрядовый фольклор. – Л., 1974.