Публикации Сценарий к спектаклю по повести Б.Васильева "А зори здесь тихие..."

Всероссийский сборник статей и публикаций института развития образования, повышения квалификации и переподготовки.

Язык издания: русский
Периодичность: ежедневно
Вид издания: сборник
Версия издания: электронное сетевое
Публикация: Сценарий к спектаклю по повести Б.Васильева "А зори здесь тихие..."
Автор: Шапиянова Галия Уахасовна

СЦЕНАРИЙ К СПЕКТАКЛЮ по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…»Васков: Младший лейтенант Осянина! Рядовой Комелькова! Рядовой Бричкина! Рядовой Четвертак! Рядовой Гурвич!Васков: Значит так. Идем на двое суток, так надо считать. С собой взять сухой паек, патронов… по пять обойм, подзаправиться… Ну, поесть, значит, плотно. Обуться, в порядок себя привести, подготовиться. На все – сорок минут. Р-разойдись!.. Осянина – со мной. Васков: Значит, на этой дороге ты их встретила?Осянина: Вот тут. А прошли мимо меня, по направлению к шоссе.Васков: К шоссе, говоришь, пошли?Рита: По направлению…Васков: Черта им у шоссе делать: там их мигом прищучат. Нет, мыслю, тол они несли. А если тол, то путь у них совсем не на шоссе, а на железную дорогу. Значит так, идём на Вопь озеро. Ежели немцы на железку, то озера им не миновать, а краткого пути они не знают. Значит, мы там раньше будем. МУЗЫКАСОНЯ: Рожденные в года глухиеПути не помнят своего.Мы - дети страшных лет России -Забыть не в силах ничего.Испепеляющие годы!Безумья ль в вас, надежды ль весть?От дней войны, от дней свободы -Кровавый отсвет в лицах есть.Подруга: У Сони была очень большая и очень дружная семья. На дверях их маленького домика висела медная дощечка: «ДОКТОР МЕДИЦИНЫ СОЛОМОН АРОНОВИЧ ГУРВИЧ». И сквозь всё Сонино детство прошел этот тревожный дребезг звонка: днем и ночью, зимой и летом. Папа брал свой чемоданчик и в любую погоду шел пешком к больным.Соня: А я училась в университете, вместо танцев бегала в читалку и во МХАТ, донашивала платья, перешитые из платьев сестер. А однажды заметила, что очкастый сосед по лекциям совсем не случайно пропадает со мной в читальном зале. Это было уже спустя год, летом. А через пять дней после нашего единственного и незабываемого вечера в Парке культуры и отдыха имени Горького он подарил мне тоненькую книжечку Александра Блока и ушел добровольцем на фронт. А потоми и я надела форму. И сапоги на два номера больше. МУЗЫКАГАЛЯ: А я была подкидышем, и даже фамилию ей в детском доме дали: Четвертак. Потому что меньше всех ростом вышла, на четверть меньше. ГАЛЯ В ДЕТСТВЕ: Детдом размещался в бывшем монастыре. В десять лет я стала знаменитой, устроив скандал, которого монастырь не знал со дня основания. Отправившись ночью по своим детским делам, я подняла весь дом отчаянным визгом. Выдернутые из постелей воспитатели нашли меня на полу в полутемном коридоре, и я очень толково объяснила, что бородатый старик хотел утащить ее в подземелье. И только старый завхоз, с которым я очень дружила, потому что именно он придумал ей такую звучную фамилию, сумел докопаться, что все это выдумка.А не врать я просто не могла. Собственно, это была не ложь, а желания, выдаваемые за действительность. И появилась на свет в результате моей фантазии мама – медицинский работник, в существование которой почти поверила сама… ГАЛЯ:Война застала меня на третьем курсе, и в первый же понедельник вся наша группа в полном составе явилась в военкомат. Группу взяли, а меня нет, потому что я не подходила под армейские стандарты ни ростом, ни возрастом. Но я, не сдаваясь, упорно штурмовала военкомат и так беззастенчиво врала, что ошалевший от бессонницы подполковник окончательно запутался и в порядке исключения направил меня в зенитчицы. МУЗЫКАЛИЗА:«Тебе надо учиться, Лиза. В лесу совсем одичаешь. В августе приезжай, устрою в техникум с общежитием».Все девятнадцать лет я прожила в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро меня обжигало предчувствие нетерпеливого счастья. А ждать я умела. С четырнадцати лет я начала учиться этому великому женскому искусству. Вырванная из школы болезнью матери, я ждала сначала возвращения в класс, потом – свидания с подружками, потом – редких свободных вечеров на пятачке возле клуба, потом…Так уходило моё детство. И было горько и страшно, потому что я не знала, что приходит на смену детству. В смятении и тоске прошла глухая зима, а весной отец привез на подводе охотника. ДИАЛОГ– Что это вы ничего с охоты не приносите?– Не везет.– Разве ж это отдых?– Это прекрасный отдых, Лиза. – Но к сожалению, и он кончился: завтра уезжаю.– Завтра?– Да, утром. Так ничего и не подстрелил. Смешно, правда?– Смешно.ЛИЗА:Больше мы ни о чём не говорили, но как только он ушел, я кое-как убралась на кухне и юркнула во двор. Потом тихо отворила дверь и отворила дверь на сеновал.– Кто? – Я. – Может, постель поправить?– Не надо. – Иди спать.– Что, скучно?– Скучно.– Глупости не стоит делать даже со скуки.А в обед пришёл отец, долго хлопал себя по карманам и из кисета достал смятый клочок бумаги.«Тебе надо учиться, Лиза. В лесу совсем одичаешь. В августе приезжай, устрою в техникум с общежитием».Но потом началась война, и вместо города я попала на оборонные работы. Поздней осенью я оказалась где-то за Валдаем, прилепилась к зенитной части и поэтому бежала сейчас на 171-й разъезд… МУЗЫКАМАМА ЖЕНИ: А моя дочь Женечка ничего не боялась. Скакала на лошадях, стреляла в тире, сидела с отцом в засаде на кабанов, гоняла на отцовском мотоцикле по военному городку. А еще танцевала на вечерах цыганочку, пела под гитару и крутила романы с затянутыми в рюмочку лейтенантами. Легко крутила, для забавы, не влюбляясь.ЖЕНЯ:Эх, счастливое было время, весёлое. А мать всё хмурилась и вздыхала: взрослая девушка, барышня уже, как в старину говорили, а ведёт себя… Непонятно ведёт… То тир, то лошади, то мотоциклы. Лейтенанты с вёдерными букетами, серенады под окнами да письма в стихах.– Женечка, нельзя же так. Знаешь, что о тебе в городке говорят?– Пусть болтают, мамочка!– Говорят, что тебя с полковником Лужиным несколько раз встречали. А ведь у него семья, Женечка. Разве ж можно так?– Нужен мне Лужин! МАМА ЖЕНИ: А я чувствовала, что Женька избегает этих разговоров не просто так. Чувствовала и боялась… А Лужин был интересен, таинствен и героичен: за Халхин-Гол имел орден Боевого Красного Знамени, за финскую – «Звездочку». ЖЕНЯ: Лужин-то и подобрал меня, когда я одна-одинешенька перешла фронт после гибели родных. Мамочку, сестрёнку, братишку всех из пулемёта расстреляли! Семьи комсостава захватили и – под пулемет. А меня эстонка спрятала в доме напротив, и я видела все. Все! Сестренка последней упала: специально добивали… Тогда нужна была ей эта опора, нужно было приткнуться, выплакаться, пожаловаться, приласкаться и снова найти себя в этом грозном военном мире. МУЗЫКАРИТА: Из всех довоенных событий школьный вечер помню так, словно он тот только-только окончился, помню застенчивого лейтенанта Осянина, шагавшего рядом со мной по гулким тротуарам маленького приграничного городка. СЫН РИТЫ: Рита Муштакова и лейтенант Осянин, мои будущие родители, даже простились не за руку: просто кивнули друг другу, и все. Лейтенант уехал на заставу и каждую субботу писал ей очень короткое письмо. А она каждое воскресенье отвечала ему длинным. Так продолжалось до лета: в июне лейтенант приехал в городок на три дня, сказал, что на границе неспокойно, что отпусков больше не будет и поэтому им надо немедленно пойти в загс. РИТА: Я была первой из их класса, кто вышел замуж. И не за кого-нибудь, а за красного командира, да еще пограничника. И более счастливой девушки на свете просто не могло быть. Через год она родился мальчик. Аликом назвали, Альбертом. А ещё через год началась война.СЫН РИТЫ: Мой отец, старший лейтенант Осянин, погиб на второй день войны в утренней контратаке. В штабе уважили личную просьбу матери: направить по окончании школы на тот участок, где стояла застава, где погиб муж в яростном штыковом бою. МУЗЫКАВАСКОВ: Слушай боевой приказ! Противник силою до двух вооруженных до зубов фрицев движется в район Вопь-озера с целью тайно пробраться на Кировскую железную дорогу и Беломорско-Балтийский канал имени товарища Сталина. Нашему отряду в количестве шести человек приказано держать оборону Синюхиной гряды, где и захватить противника в плен. Я решил встретить врага на основной позиции и, не открывая огня, предложить ему сдаться. В случае сопротивления одного убить, а второго все ж таки взять живым. Своими заместителями назначаю младшего сержанта Осянину, а ежели и она выйдет из строя, то бойца Гурвич. Вопросы?ЖЕНЯ: Вопросов нет, все ясненько! МУЗЫКАВАСКОВ: Колыхнулись далекие кусты, и на опушку осторожно выскользнули двое. Они были в пятнистых серо-зеленых накидках, но солнце светило им прямо в лица, и я отчетливо видел каждое их движение. Но я уже не глядел на них. Не глядел, потому что кусты продолжали колыхаться, и оттуда, из глубины, все выходили и выходили серо-зеленые фигуры с автоматами на изготовку.БОЙЦЫ: Три… пять… восемь… десять… Двенадцать… четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… ГУРВИЧ: Шестнадцать, товарищ старшина!ВАСКОВ: Вижу… Эх, пулемет бы сейчас с полным диском и толковым вторым номером! Даже бы и не «дегтярь» – автоматов бы тройку да к ним мужиков посноровистей… Но не было у него ни пулеметов, ни мужиков, а была пятерка смешливых девчат да по пять обойм на винтовку. МУЗЫКАВАСКОВ: Что, взяли?.. Взяли, да?.. Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете!.. Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!.. МУЗЫКАПОДРУГА СОНИ: Васков услышал единственный, почти беззвучный крик. В расселине, скорчившись, лежала Соня Гурвич. На девичьей груди виднелись две узкие дырочки. Одна в грудь шла, в левую грудь. Вторая – пониже – в сердце.ВАСКОВ: Вот ты почему крикнула. Ты потому крикнуть успела, что удар у него на мужика был поставлен. Не дошел он до сердца с первого раза, грудь помешала…ПОДРУГА СОНИ: Отличница была. Круглая отличница – и в школе и в университете.Стихи читала. ВАСКОВ: Не это главное. А главное, что могла Соня детишек нарожать, а те бы – внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…ВАСКОВ: А Лизу я в расположение послал. На помощь можно к ночи рассчитывать, не раньше. А до ночи, ежели в бой ввяжемся, нам не продержаться, потому как у них шестнадцать автоматов.ОХОТНИК: Идти по болоту Лизе было трудно. Вдруг ноги потеряли опору, повисли где-то в зыбкой пустоте. Ноги медленно, страшно медленно тащило вниз. Лиза долго видела это синее прекрасное небо. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее… МУЗЫКАГАЛЯ (В ДЕТСТВЕ): Во мне родился тупой, чугунный ужас, а перед глазами стояло серое, заострившееся лицо Сони, её полузакрытые, мертвые глаза ее и затвердевшая от крови гимнастерка. И – две дырочки на груди. Мы со старшиной шли вперёд, увидели немцев. Притаились. А немцы шли молча, пригнувшись и выставив автоматы. ВАСКОВ: И Галя не выдержала. Заломив руки за голову, метнулась через поляну наперерез диверсантам. Коротко ударил автомат. МУЗЫКАВАСКОВ: А Женя ни на мгновение не сомневалась, что завтрашний день наступит и для неё. И даже когда первая пуля ударила в бок, она просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет… А немцы добили ее в упор, а потом долго смотрели на ее и после смерти гордое и прекрасное лицо… МУЗЫКА СЫН РИТЫ:Младший лейтенант Осянина, скорчившись, сидела под сосной, упираясь спиной в ствол дерева. Силилась улыбнуться серыми губами, то и дело облизывая их, а по рукам, накрест зажавшим живот, текла кровь.ВАСКОВ: Чем?СЫН ОСЯНИНОЙ: Граната. МУЗЫКАВАСКОВ: А ведь я вас положил! Всех пятерых положил! А за что? За десяток фрицев? Пока война, понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось? Почему я фрицев этих дальше не пустил, почему такое решение принял? Что ответить, когда спросят: что ж это вы, мужики, мам наших от пуль защитить не могли? Что ж это вы со смертью их оженили, а сами целенькие? Железную дорогу да Беломоро-балтийский канал имени товарища Сталина защищали ? Да там ведь тоже, поди, охрана, там ведь людишек куда больше, чем пятеро девчат да старшина с наганом…СЫН ОСЯНИНОЙ: Не надо… Родина ведь не с каналов начинается. Совсем не оттуда. А они защищали Родину. Сначала её, а уж потом – канал… ОНИ ЗАЩИЩАЛИ РОДИНУ!